Из-под двери моего номера торчал краешек конверта цвета
лаванды. Я поднял его, вскрыл и увидел внутри листок бумаги с машинописным
текстом: «Уважаемый господин Уокер, если завтра в финальном туре меня не
изберут „Мисс Пятьдесят Штатов“, я вас убью. Даю вам в этом слово. Я не шучу.
Жизнь моя кончится, так почему бы мне не прикончить и вас? Может, мне это даже
понравится».
Я тотчас показал записку Стаббинсу и Макги. Макги почесал
подбородок.
— Довольно любопытно.
Я смерил его холодным взглядом.
— Это чересчур мягко сказано. Мне угрожают убийством.
— Любопытно, что на бумажке нет подписи. Как вы догадаетесь,
за которую из девиц голосовать?
Я перечитал записку ещё раз.
— Хм. А ведь верно. Я поначалу и не заметил. Тогда за каким
чертом мне вообще прислали эту писанину?
— Может, она просто забыла расписаться? — предположил Макги.
Стаббинс, Макги и я судим конкурс красоты «Мисс Пятьдесят
Штатов», но поскольку главным арбитром был я, а Макги со Стаббинсом наверняка
поддержали бы любое мое решение, соискательницы этого вожделенного титула,
естественно, норовили оказать давление на меня.
— Вы хотите выяснить, кто это написал? — спросил меня
Стаббинс.
— Конечно. Но ведь у нас десять финалисток.
Стаббинс проворно перелистал личные дела девушек. Судя по
его виду, он знал, что ищет. Наконец Стаббинс отложил в сторону три папки.
— Ну, вот, — сказал он.
— Что — ну, вот? — спросил я, заглядывая через его плечо.
— Как вы успели заметить, записка отпечатана на машинке.
Текст красиво расположен, и в нем нет ни единой помарки. Иными словами,
трудился не новичок, — Стаббинс кивнул на три отложенные папки. — Из всех наших
финалисток с пишущей машинкой знакомы только эти трое — «Мисс Висконсин», «Мисс
Нью-Йорк» и «Мисс Южная Каролина».
Я нахмурился.
— Все равно не понимаю, почему нет подписи. Неужели и впрямь
забыла?
Макги улыбнулся.
— А вдруг она сначала хотела посмотреть, как вы будете
реагировать на угрозу, пусть и анонимную? Увидев, что вы перепугались, она
попытается развить успех и назовет себя.
— В таком случае её ждет разочарование, поскольку я ничуть
не перепугался, — ответил я.
— Да, конечно, — согласился Макги. — Но что, если вы
сделаете вид, будто струхнули...
Я понял, куда он клонит.
— Что ж, очень хорошо. Позовите сюда этих троих девиц.
Мои помощники быстро выполнили поручение и привели девушек
вместе с их наставницами. Оставив последних томиться в коридоре, я пригласил
девушек в номер и предъявил им зловещую записку.
Гретхен («Мисс Висконсин») с милой улыбкой вернула её мне и
спросила:
— А почему там нет подписи?
— Не знаю. Возможно, автор забыл поставить свое имя. — Я
оглядел девиц. Ответом мне было их невинное молчание.
Оливия («Мисс Нью-Йорк») тоже оказалась большой мастерицей
по части милых улыбок.
— А почему вы подумали на нас троих? Финалисток-то десять.
— А потому, что только вы трое умеете печатать на машинке! —
бодро сообщил Стаббинс.
Слегка дрожащими руками я сложил листок и запихнул его в
карман.
— Не понимаю, зачем кому-то убивать меня из-за какого-то там
конкурса красоты. Разве я не был доброжелателен ко всем вам?
— Конечно, были, мистер Уокер, — поспешно заверила меня
Мелисса («Мисс Южная Каролина»). — Вы такой милый, славный, воспитанный...
Я кивнул.
— Судить конкурс красоты — та ещё работенка, но я стараюсь
быть справедливым и беспристрастным. — Я достал платок и промокнул лоб. — Мне
хочется, чтобы та из вас, которая сочинила эту записку, ещё раз хорошенько все
обдумала. Ведь не собираетесь же вы и взаправду меня убить!
Стоявший за спиной девушек Макги поднял со стола толстую
книгу и вопросительно взглянул на меня. Я едва заметно кивнул. Макги выпустил
книгу, и она с оглушительным хлопком шлепнулась на стол. Я подскочил в кресле и
дико заозирался по сторонам.
— Что это было? Кто стрелял?!
— Прошу прощения, мистер Уокер, — извинился Макги. — Я
нечаянно выронил книгу.
Я нервно хихикнул.
— А звук был такой, словно кто-то пальнул из пистолета. — Я
снова вытер лицо платком. — Вот что, девочки, не забывайте, что я — ваш друг. Я
здесь затем, чтобы оказывать вам любую посильную помощь, и если вас что-то
беспокоит, я охотно... нет, я с огромной радостью сделаю все, что только можно,
чтобы... — И так далее в том же духе.
* * *
Без нескольких минут девять в дверь моего номера постучали.
Открыв, я увидел здоровенного детину, который смотрел на меня взглядом
одержимого.
— Вы — мистер Уокер, один из судей конкурса красоты?
Я опасливо кивнул.
— Этому надо положить конец, — решительно заявил детина.
— Чему — этому? — спросил я.
— Я не допущу, чтобы титул «Мисс Пятьдесят Штатов» достался
Гретхен.
— Позвольте поинтересоваться, почему?
— Потому что я намерен жениться на ней.
Я вздохнул.
— Заходите и садитесь.
Детина устроился на стуле.
— Я не могу допустить, чтобы все пялились на нее!
— На неё и так все пялились. От Шебойгана до Милуоки.
— Знаю. Но теперь конкурс будут транслировать на всю страну.
Миллионы мужчин увидят мою Гретхен в этом узеньком бикини! Вы представляете
себе, какие мыслишки начнут бродить в их головах? — Детина запустил пятерню в
свой белобрысый чуб и отбросил его со лба. — Мы с Гретхен росли вместе. Ходили
в один детский сад, в одну школу! Вместе мусолили анатомию!
— Вы были настолько близки?
Детина засопел.
— Надо было покончить с этим раньше, — заявил он. — Сперва
эта «Вишневая Королева Монтгомери», потом «Картофельная Принцесса Сибаго»,
«Яблочная Милашка Макинтоша»... Я все думал, она угомонится, но эти победы
только вскружили ей голову. — Похоже, детина был в отчаянии. — Вы хоть
понимаете, чем чреват для неё выигрыш этого конкурса?! Она станет
знаменитостью, сведет дружбу с разными там толстосумами и видными людьми,
сменит пять-шесть мужей, и все, спеклась старушка Гретхен. И ведь на диете
будет сидеть беспрерывно, а это вредно для здоровья. Она, когда четыре пуда
весила, веселая была и жизнерадостная... Вы уже решили, кто станет этой вашей
«Мисс Пятьдесят Штатов»?
— Нет, пока размышляю.
Детина вскочил и подался ко мне.
— Мистер Уокер, если вы выберете Гретхен, я вас убью,
честное слово. Мне и жить-то тогда незачем будет. — Он остановился на пороге и
добавил: — Последний раз, когда я палил из дробовика по глиняным тарелочкам,
расколотил девяносто девять из ста.
Все-таки один раз он промазал. Это внушало некоторый
оптимизм.
Когда детина удалился, я решил, что не помешало бы промочить
горло, и наполнил бокал. Мгновение спустя в дверь опять постучали.
На сей раз пришла Оливия. Я высунул голову в коридор и
огляделся.
— Где ваша наставница?
Оливия передернула плечами.
— Гостиничный врач дал мне снотворных пилюль, а я случайно
опрокинула стакан с молоком, и пришлось принести наставнице другой. — Она
прикрыла дверь, и мгновение спустя я с удивлением обнаружил, что мы с Оливией
бок о бок сидим на диване. От её иссиня-черных волос исходил какой-то терпкий
и, казалось, задиристый аромат.
Она чуть ощерила белые зубки.
— Мистер Уокер, я заметила, что вам, человеку ученому,
нравятся женщины с мозгами, наделенные немалым дарованием. Какого вы мнения о
моей картине?
Поскольку в рамках конкурса оценивалась не только
наружность, но и всевозможные таланты, Оливия представила свое живописное
полотно. Я не исключаю, что на нем мог быть изображен залитый лунным светом
мост. Назывался этот шедевр «Над пропастью держи».
Художница придвинулась ещё ближе.
— Вы были так добры к нам. Не знаю, как остальные, но я
очень вам признательна. — Ее пальчики принялись ползать по моему затылку. — Я
буду благодарна за любую, даже самую пустячную услугу, которую вы окажете мне
завтра, мистер Уокер. Так благодарна! — Она заглянула в мои глаза; уста её были
все ближе, как, впрочем, и остальные части тела.
Я вовремя вспомнил о своих предках-пуританах и проворно
вскочил с дивана.
— Вот что, юная дамочка, — строго проговорил я, — ничего у
вас не выйдет.
Несколько секунд Оливия пристально смотрела на меня, потом
передернула плечами.
— Ладно, тогда поговорим начистоту. Это я прислала записку,
и каждое слово в ней — святая правда!
Усомнившись в святости этой правды, я шагнул к телефону.
— Что ж, я вызываю полицию.
Оливия усмехнулась.
— Валяйте, коли есть охота. Я просто ото всего откажусь.
Ваше слово против моего. — Ее глаза сверкнули. — Короче, если завтра я не стану
«Мисс Пятьдесят Штатов», считайте себя покойником.
С этими словами Оливия выскочила за дверь и была такова.
* * *
Спустя четверть часа, когда я трудился над вторым бокалом, в
дверь снова постучали. Пришла Мелисса. В руках у неё была какая-то бутыль в
подарочной обертке.
— Скромный дар за все, что вы сделали для маленькой
беспомощной старушки Мелиссы, — объявила она. — Очень хороший «бурбон».
— Где ваша наставница? — будто попугай, повторил я.
— Эта милашка дрыхнет без задних ног. Выпила молока и
отключилась. — Мелисса поставила бутыль на стол. — Сейчас мы с вами бражничать
не будем. Я знаю правила и не хочу, чтобы меня обвинили в попытке
воздействовать на судью. Поэтому прибережем бутылочку, а завтра отметим нашу
победу, если мне каким-либо образом удастся стать «Мисс Пятьдесят Штатов». —
Она уставилась на меня своими зелеными глазищами. — Знаете, вы такой изысканный,
образованный. Вы напомнили мне моего дядюшку Дэвида. Он пишет стихи и
печатается в «Тускачи-кларион», рядом с колонкой редактора. — Ее пальчики
принялись исследовать лацканы моего пиджака, как пальцы слепого — специальную
книжку.
— Юная леди, — твердо заявил я (возможно, с некоторым
опозданием), — лестью меня не возьмешь. Я не падок ни на нежности, ни на посулы
оных, и моя судейская беспристрастность непоколебима.
Последовало недолгое молчание. Через несколько секунд
Мелисса холодно улыбнулась и сказала:
— Думаю, я поступила правильно, начав с пряника. Хотите
кнута — что ж, пожалуйста! Это я прислала записку, понятно, старый хрыч? И у
меня в роду уже были убийцы. Моя внучатная тетушка Феба пристрелила капитана
армии янки, который ввалился в её будуар в одном исподнем!
Она шагнула к двери, остановилась и попыталась придать своей
ухмылке толику былой теплоты.
— Бутылку можете оставить себе. И подумайте хорошенько. Еще
не все потеряно. Завтра вечером мы могли бы ох как крепко подружиться.
* * *
Мелисса ушла, и менее чем через десять минут я был вынужден
вновь распахнуть дверь. Честно говоря, я думал, что увижу Гретхен, но за
порогом стоял долговязый парень с растрепанной рыжей шевелюрой.
— Ага, — сказал я. — Надо полагать, вы тоже хотите меня
убить?
Парень захлопал глазами.
— Не хочу я никого убивать. Я — человек мирный. Когда нет
войны, конечно.
— Вы меня очень ободрили. Чем могу быть полезен?
— Я был бы весьма признателен, сумей вы вернуть мне мою
картину.
— О какой картине вы ведете речь?
— "Над пропастью держи".
— Она принадлежит вам?
— Не только. Это картина моей кисти. Я одолжил полотно
Оливии, но тогда мне ещё было невдомек, что оно ценное.
— Погодите-ка. Значит, автор картины — не Оливия?
— Нет. Картину написал я. И мне только что предложили за неё
пятьсот долларов, а от таких предложений не отказываются. Но Оливия говорит,
что продержит полотно у себя целый год, пока будет носить титул «Мисс Пятьдесят
Штатов», а потом — хоть потоп. Ей плевать, станет ли известно имя настоящего автора.
— Она знает, что вы пошли ко мне?
— Нет. Грозилась убить меня, если я так сделаю, но пять
сотен — это пять сотен, — ответил парень и с легкой тревогой добавил: — Ведь вы
не думаете, что она и вправду меня убьет?
— Постучите по дереву, — посоветовал я. — Ладно, подумаю,
как вам помочь.
Когда парень ушел, я запер дверь и твердо решил не
открывать, даже если ко мне пожалует Гретхен.
* * *
На другой день, часов в восемь вечера, Стаббинс, Макги и я
уселись за судейский стол на круглых подмостках и открыли финальный тур
конкурса «Мисс Пятьдесят Штатов». Глядя на девушек, я невольно подумал, что
Гретхен, Мелисса и Оливия во всех смыслах на голову выше остальных. Может быть,
потому что умели печатать на машинке? Или просто я видел их чаще, чем других
участниц? Я вздохнул. Две девушки угрожали мне смертью. Но кто же подбросил
записку?
Оливия? Она грозила мне на словах. Но была ли она автором
записки? Или просто решила воспользоваться удобным случаем? А тут ещё эта «Над
пропастью держи». Оливия не была автором картины, и это автоматически исключало
её из числа претенденток на победу. Да. С Оливией покончено.
Остаются Гретхен и Мелисса. Гретхен не приходила ко мне
накануне, но почему? Потому что не писала записку? Или не изловчилась подсыпать
снотворного в молоко своей наставницы?
А Мелисса? Интересно, сумела ли её внучатная тетушка Феба
убедить участливых присяжных, что пристрелила капитана янки в порядке
самообороны? А может, её упрятали за решетку?
Без нескольких минут десять Стаббинс, Макги и я пришли к
единодушному решению. Я взял микрофон и возвестил затаившему дыхание миру, что
новой «Мисс Пятьдесят Штатов» стала Мелисса, «Мисс Южная Каролина».
Засим, разумеется, последовал обычный в таких случаях взрыв
шума и гама. Мелисса разревелась от счастья. Гретхен и Оливия тотчас
последовали её примеру. Обняв победительницу, они от всего сердца поздравили
её. Оливия заявила, что Мелисса заслужила свой триумф. В заключение Оливия и
Гретхен сцепились в крепком объятии и прослезились, радуясь за свою более
удачливую соперницу.
* * *
Когда я вошел к себе в номер, было уже почти полночь. В
дверь постучали. Я чертыхнулся, но открыл. За порогом стояла Мелисса. Мне
показалось, что она слегка запыхалась.
Я захлопал глазами. Неужели вчера она действительно хотела
отпраздновать победу наедине со мной? Покосившись на стол, где по-прежнему
стояла завернутая в бумагу бутылка, я почувствовал, что начинаю оттаивать.
Разумеется, предложение Мелиссы никак не повлияло на мое решение, но теперь,
когда конкурс завершен...
Я улыбнулся.
— Вы были так внимательны и тактичны, — выдохнула Мелисса. —
Но, боюсь, у меня нет времени, и нам не удастся устроить себе маленький
праздник. У «Мисс Пятьдесят Штатов» столько всевозможных дел и обязанностей!
Вам ли не знать? Я могу надеяться на ваше понимание?
Я вздохнул, прощаясь с поблекшей мечтой, и ответил:
— Ничего страшного. Зато мне достанется вся бутылка.
Ее невинные зеленые глаза заглянули в мои, длинные ресницы
дрогнули.
— Из-за нее-то я и пришла. Хорошо, что успела. На вашем
месте я не стала бы даже пробовать этот «бурбон». Чтобы живот не заболел.
Понимаете, о чем я?
Мелисса убежала, а я вылил содержимое дареной бутылки в
унитаз и наполнил свой бокал старым добрым безопасным бренди.
Нескольких капель «бурбона», оставшихся на дне бутыли, моему
знакомому биохимику вполне хватило, чтобы провести анализ. Вы не поверите, но в
виски не было никаких посторонних примесей. Воистину, чтобы стать «Мисс
Пятьдесят Штатов», мало смазливой мордашки. Нужны ещё и мозги. Ну, да с этим у
Мелиссы, похоже, полный порядок.
Комментариев нет:
Отправить комментарий