- Но ты же меня знаешь, Марсель, - сказал
я дежурному гренадеру и стряхнул с туфель пыль. Солдат не желал меня слушать;
Марсель никогда не хотел меня узнавать, если стоял, одетый в свою униформу, у
дворцового подъезда. Он лишь коротко буркнул: "Документы", и тотчас
снова плотно сжал губы и сощурил глаза, последнее он сделал из-за солнца.
Ничего не поделаешь - я покорно полез в
свой портфель, вытащил
маленькую желтую карточку и поднес
ее к самому
носу несговорчивого стажа.
Он достал компостер и выбил на
тонком картоне дату.
- Проходите.
Я прошел через ворота к пропускному
пункту, быстро смахнув по дороге пот со лба. Усатый писарь в серой накидке молча
протянул руку за
моим удостоверением и переписал к себе в книгу несколько столбцов шифрованных каракулей. Теперь я мог идти
дальше. Дорога была отмечена длинными
белыми стрелками и вела наверх,
в бельэтаж, по лестнице,
на перилах которой
примостились ангелочки с серьезными физиономиями. Я вошел в
канцелярию бельэтажа. Человек в ливрее как
раз разбирал большую
гору полосатых зелено-голубых бланков
с отказами. Я кашлянул. Он медленно поднял глаза, проворчал
что-то вроде: "Вот, мешают
работать", и начал разбирать следующую кучу. Лишь после того, как последний
бланк был в десятый раз перевернут с одной стороны на другую, чиновник сказал,
обращаясь ко мне:
- Удостоверение А. Контрольная карта. И
контрольный талон.
Я оторвал первый талон и протянул ему
через стол. Он бросил
его в пыльный архивный ящик,
затем перелистал удостоверение и со
скорбной мной вернул его мне.
Видимо, оно было в полном порядке.
- Комната 75-С, по правой стороне, за
дворцовой лестницей Дельта.
Я удивленно посмотрел на него.
- Реорганизовали, - нехотя пояснил он. Я
осторожно закрыл дверь и тяжело зашагал направо по массивным, багряного цвета,
каменным плитам, блестевшим на солнце. Эта реорганизация убила последние остатки
моего радостного летнего настроения. Было и так достаточно трудно находить дорогу,
путь предстоял длинный-длинный. Кто знает, дойду ли я когда-нибудь... И попаду
ли на аудиенцию вовремя... А ведь попасть туда я должен всенепремено. В комнате
75-С обитала бумажная душонка - сморщенный человек, который раньше всегда стоял
у канцелярского шкафа в кабинете 0-23 Альфа. Сегодня он сам выдавал бланки:
ходатайство об изготовлении документа, разрешающего выход в аудиенц-зал,
бумага, подтверждающая обоснованность ходатайства, контрольный запрос общего
вида. И пять карточек с трехзначными номерами очередей в следующие кабинеты. Да
еще секретный информационный листок, который следовало уничтожить сразу после
прочтения, - в нем сообщалось о результатах реорганизации ни третьем этаже.
Надо надеяться, я там никогда не окажусь! Мне было бы интереснее узнать, какие
перемены произошли на первом этаже. Ведь здесь находились важные информационные
бюро, а также выходы и входы. Сведения о них держались в строгом секрете. Я подошел
к комнате с табличкой "Рефракторская R-К", постучался и предстал
перед дежурным рефрактором. Держа в руке секундомер, он
покачал головой, так как я появился с опозданием:
- Десять секунд!
За его спиной из ствола пневмопочты со
щелчком упала капсула.
Он осторожно открыл ее - иногда туда попадали мыши - и сказал мне:
- Так. Вы должны еще раз сходить в 75-С, у вас не хватает
марки допуска в помещение.
Я помчался назад, мимо гренадера,
стоявшего по-прежнему неподвижно, как колонна.
Ведь могли бы
послать марку мне
вдогонку в капсуле пневмомочты, да где уж там - почта,
видите ли, предназначена только
для так называемых внутриведомственных служебных сообщений. Наконец, я
получил марку и снова бросился к рефрактору, на сей раз он сказал:
- Неплохо, всего семьдесят три секунды, -
и поставил мне в сопроводительный лист временный штемпель: через десять минут
оттиск станет снова невидимым, и если за этот срок я не пройду следующую
инстанцию, то останусь с носом. Теперь - через двойной контроль, где я смог
сдать сразу четыре бумаги. Потом - в зал регистрации. Пять придирчивых
регистраторш проверяли и перепроверяли, на самом ли деле у меня порядковый
номер 370, и подошла ли уже моя очередь. Очередь моя подошла. Меньших номеров
просто не было. Конечно, такое вполне могло произойти - после реорганизации они
начали с больших номеров. Дамочки проворно обследовали содержимое моего
портфеля, потом осмотрели мои зубы и сравнили их с приведенным в идентификаторе
описанием характерных особенностей моего прикуса. По своей собственной инициативе
они надавали мне советов, как избежать длинных дворцовых переходов, ловко
сокращая путь и съезжая по лестничным перилам метровой ширины. Я поблагодарил,
кивнув им несколько отливавших золотом муадоров [игра слов: mjidjr образовано
по аналогии с louisdor (старинная французская монета с изображением короля
Людовика, букв. "золотой Луи"), moi - Я (франц.)], и вновь углубился
в свой маршрут. Я быстро нашел первый боковой ход и испугался. Он был покрыт
чуть ли не двухсантиметровым слоем пыли, который нарушали лишь редкие следы. Видимо,
уборщицам не отдавали распоряжения привести в порядок этот коридор, так как в
официальных планах он не значился. "Слава богу, - подумал я, - что мне
больше не приходится жить в этом балагане". Сокращая путь, я прошел,
оставаясь незамеченным, мимо стражника, охранявшего лестницу Q Бета. Что ж, все
не так уж плохо, предназначавшийся для него контрольный талон я просто сунул в
карман своих брюк. Отсутствие этой бумажки заметят не раньше следующей ревизии.
А она будет еще не скоро. Быть может, за это время меня больше вообще не
вызовут на аудиенцию. В комнате 3-CD меня ждал неприятный сюрприз: дополнение к
плану следования требовало, чтобы я вернулся в зал регистрации. Оттуда я не мог
пойти ни в какой другой кабинет, кроме 3-CD - я попал в замкнутый цикл. Черт бы
побрал эти временные реорганизации! Только все наладится, только исчезнут все
накладки, связанные с предыдущей реорганизацией, как уже проводят следующую.
Если я останусь в этом цикле, то никогда не достигну своей цели. Я порылся в
своих бумагах и, присев не корточки в углу коридора, принялся чертить и считать
на пыльном полу, я изобразил лабиринт дворцовых переходов - так, как
подсказывала мне память - и обозначил маршруты, предписанные в сопроводительном
листе, плане следования и дополнении к плану следования. Примерно четыре цикла
и две тупиковые канцелярии, посещение которых не сулило ничего, кроме
перспективы быть вышвырнутыми через окно! А я уже и так опаздывал! Тут ничто не
могло помочь. Я должен был пренебречь предписаниями, правилами и дворцовыми
порядками и, используя окольные пути, ужом проскользнуть через канцелярские
дебри. Только бы меня не застукали! С этой минуты я игнорировал все указания,
определявшие, в какую следующую комнату мне полагается идти. Охотнее всего я
обошел бы стороной все медицинское отделение, но эти медики всегда были так
бдительны, они натравили бы на меня охрану и навыдумывали бы кучу гнусных
придирок. "Белые халаты" отобрали у меня прививочный паспорт вместе с
антирабической маркой и пересчитали все мои оспинки. Затем они проставили мне в
суточный аттестат латинские названия каких-то болезней. Беспрепятственно
преодолев 00, 01 и 10, я почувствовал облегчение, портфель мой
"похудел". Скоро я буду у цели - самое время! Королевская аудиенция
начиналась уже через двадцать минут. Только я собрался обогнуть угол, украшенный искусной резьбой,
как услышал там, впереди, легкий шорох.
- Ну, что ты, Люлетта! - раздались слова.
- Да не здесь же.
Высокий насмешливый голос ответил:
- Из-за гвардейца? Да ведь он не может
двинуться с места. Ну, хочешь, я надвину ему шлем на башку?
Снова шуршание, и через некоторое время:
- Да, ковер здесь особенно мягкий... А тут
на самом
деле никто не ходит?
Из соображений осторожности я повернул
назад. Потом я пробирался через другой переход, который освещала тысяча свечей
и их зеркальных отражений. И хотя все так сверкало, я ощущал леденящий страх
перед аудиенцией. Кто мог знать, как она пройдет... И все-таки я должен туда
идти. И побыстрее. В CLG-1 меня поджидал суровый оберкамермейстер. Взамен
стопки карточек, скрепленных шнуром, он вручил мне большой рулон
документов, в которых я около
пятнадцати раз вывел свое имя.
- Вы должны переодеться,
- пробурчал он.
- Обычный камзол
для аудиенций. Сегодня - форма К с аксессуарами. Поживей!
Я схватил костюм и рванул через три двери,
как спринтер. Потом
я стоял перед личным костюмером. Он недовольно покачивал накладными
буклями.
- Вот что, я бы на вашем месте постарался
не потеть. Ну,
что за вид... Ладно, уж
как-нибудь запудрим.
Я быстро разделся, и меня облачили в
сложный, неудобный костюм. Под мышками кололись булавки - их было в
избытке. Костюмер обильно
напудрил мое лицо и нахлобучил мне на голову длинный, тяжелый и
жаркий каракулевый парик. Затем он
отступил на три шага, оценивающе оглядел меня и
сказал с удовлетворением:
- Недурно. Только, чур, больше ничего не
портить.
То же самое пришлось выслушать и в третьей
приемной, где в реестр внесли соответствующие отметки, и, кроме того, поместили
вырезанный из черной бумаги силуэт. Еще немного - и все инстанции будут позади.
Парик давил так, словно его подкладка была сделана из кирпича. Я с завистью поглядывал
на легкий металлический шлем командира мушкетеров. Из моих бумаг, добытых с
таким трудом, служивый скручивал фитиль для того, что бы зажечь свою вонючую
трубку. Собственно говоря, теперь уже ничего не могло случиться. Я прошествовал
- двигаться менее величественно в своем пурпурном одеянии я просто не мог - в
последнюю приемную, великолепно обставленную, но заваленную документами и
бланками, эту приемную я называл про себя "чистилищем".
- Ну, как, благополучно прошли? -
осклабился, увидев меня, начальник службы
контроля. Отдавая ему свои бумаги,
я был учтив
настолько, насколько мне позволял этот дурацкий костюм. Он
проверял их с наслаждением, просмотрел на свет, отметил галочкой шифр,
который было невозможно подделать. На моем лбу начал собираться
пот, а драгоценное
время уносилось, минута
за минутой. Потом он поднял голову и посмотрел на меня:
- Однако, в копии еще не хватает отпечатка
большого пальца короля...
Пол начал уходить у меня из-под ног -
теперь, когда я так близок
к цели... Как же мне быть... Я собрался с духом, взял, не
долго думая, у него из рук копию, произнес
как можно равнодушнее:
"Ах, позвольте-ка взглянуть...", и, отдавая ее назад, надавил
подушечкой пальца на
пустое место. НСК с видом знатока еще раз осмотрел бумагу, проворчал:
"Хм, такой слабый и размытый
отпечаток...", и отметил в своем списке последний пункт. Я мог
отправляться на аудиенцию. Медленно, с гордо поднятой головой, как и подобает победителю,
я вошел в
открывшиеся двери аудиенц-зала. Церемониймейстер взял из моей
руки пурпурную карточку с белыми
лилиями, взглянул на меня и ударил своим жезлом в блестящий мраморный
пол.
- Messiers, dames. Le Roi! [Господа, дамы. Король!] Король пришел.
- Ну, наконец-то! - раздалось из толпы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий