Дочкин папа
Наконец-то Леониду
Агутину удалось вживую организовать встречу и познакомить своих сводных дочерей
- старшую дочь Полину (от гражданского брака с
балериной Марией Воробьевой) и Лизу, совместную дочь с Анжеликой Варум.
Леонид Агутин и
Анжелика Варум с дочками Полиной и Лизой
— Ваши дочери приходятся друг другу сводными сестрами. Но они, как видно,
нашли общий язык…
Леонид: Общий язык у них русский, хотя Полина жила с мамой в Италии, а сейчас
ее семья переехала во Францию. А Лиза (дочка Варум) обитает в Майами. Раньше
они общались по скайпу, а увиделись впервые прошлым летом в Париже, где мы все
вместе провели незабываемые пять дней. Когда мои дочки познакомились, я был на
седьмом небе от счастья. Помню, сидел, наблюдал за девочками и улыбался, как
дурак… Первое время они приглядывались другу к другу, «прирастали», а у меня
было просто блаженное настроение: я всегда мечтал, чтобы они подружились.
Анжелика: Очень интересно было наблюдать, как девочки сближались. Полька —
подвижная, эмоциональная, Лиза — помягче, и поначалу она ошалела от энергии
своей сестры. Теперь же, встретившись в Москве, они вообще не хотят
расставаться. Когда мы с Леней улетели на день на гастроли, они развлекались
сами.
— И чем же они занимались?
Полина: Мы погуляли по Арбату, на Чистых прудах, съездили на Воробьевы горы.
Там выступала группа: один мужчина играл на барабанах, другой — на гитаре. Мы
постояли, послушали, и вдруг Лиза спросила, можно ли ей взять гитару. Музыкант
разрешил, и она так здорово на ней сыграла!..
Леонид: Обратите внимание: в роли гида по Москве выступила Полина, хотя она
живет в Ницце! У нее талант организатора и природное умение ладить с людьми.
Поэтому в колледж в следующем году дочь пойдет на специальность «менеджер»,
хотя могла бы стать и филологом — ей легко даются языки. Помимо русского она
знает итальянский, французский и английский.
— Полина, а ты часто приезжаешь в Москву?
— Я проучилась здесь три года — папа очень хотел, чтобы я свободно говорила
по-русски. Теперь это тоже мой родной язык, как и все остальные. (Улыбается.) За
это время у меня появилось много друзей и любимых мест в Москве. И наконец-то
получилось чаще видеть папу.
— Лиза, ты не была в Москве целых десять лет. Не скучала?
— Если честно, не очень. Может, оттого, что я плохо знаю город, в котором
родилась. Самое яркое воспоминание — как играла на даче в снегу...
— А концерт, в котором выступали родители, понравился?
— Да. Хотя там меня очень испугали журналисты, которые пытались
растолкать людей, чтобы сфотографировать нас с мамой и папой. Они кричали,
размахивали руками — я даже растерялась. Не знаю, как родители уже двадцать лет
терпят такое внимание к себе. Я бы такой жизни не хотела.
— Но ты же сама всерьез увлекаешься музыкой?
— Это не значит, что она будет моей профессией. В детстве я вообще хотела
быть поваром, смотрела кулинарные телешоу. Сейчас могу приготовить любое блюдо.
Потом хотела стать художницей. Постоянно рисовала — и карандашом, и акрилом. У
нас в Майами много моих картин висит. Только занятия с учителем мне не
понравились: я не люблю, когда указывают, как мне рисовать.
Анжелика: Я пыталась объяснить Лизе, что педагог не ограничивает ее свободу.
Просто есть законы, техника письма. Но дочке было неинтересно: она точно знает,
что хочет нарисовать, и ни в чем не сомневается. Мы с Леней в этом ей очень
завидуем. У нас-то по поводу творчества возникает миллион вопросов. А у
поколения Лизы сомнений нет. Даже странно, что она сейчас рассказала про то,
как испугалась фотографов. Я сама до сих пор очень волнуюсь перед каждым
выходом на сцену, но Лиза — другая. Три года назад дочь увлеклась рок-музыкой,
собрала группу, которая выступает на концертах в школах. Так вот, она
совершенно спокойно выходит в зал, где на нее смотрят 800 человек! Однажды я
везла ее с группой на концерт. Накануне я не спала всю ночь, волновалась: «Боже
мой, как все сложится, как зрители ее примут?» А Лиза с друзьями целый день
хохотали, как будто и нет у них впереди выступления.
— Лиза, а музыкой ты начала заниматься, насмотревшись на родителей?
— Нет. Три года назад я увидела в Интернете клип одной рок-группы, и мне
она очень понравилась. Там мальчик потрясающе играл на бас-гитаре, и я в тот же
вечер взяла гитару, нашла самоучитель и
стала заниматься. Сейчас у меня есть своя группа «Без притяжения». Сначала мы
играли чужую музыку, теперь пишем свою.
— Песни твоего отца играете?
— Нет, мы не исполняем русскую музыку.
— Анжелика, вы не расстроились, когда дочь увлеклась роком? Все-таки это
традиционно мужская музыка.
— Да мы с Леней были просто счастливы! В этом возрасте детям необходимо
куда-то выплескивать энергию. Хорошо, что Лиза выбрала творчество, а не
посиделки с девчонками или походы на дискотеки. Кстати, мы в ее возрасте
слушали ровно те же группы — Led Zeppelin, Pink Floyd. Мы с этого начинали и
знаем, что закончится все попсой. (Смеется.)
— Вы ведь многие новости про дочь узнавали по телефону: Лиза — в Майами, вы
— в Москве или на гастролях. Сложно ли воспитывать ребенка вот так — на
расстоянии? Обычно дети тяжело переживают разлуку с родителями…
Анжелика: А вы у Лизы спросите, страдала ли она?
Лиза: Я не скучала по родителям, а завидовала им. Потому что им не надо ходить в школу!
Анжелика: У Лизы не было стресса, потому что она так живет с полугодовалого
возраста — у нее же папа и мама гастролирующие артисты. Если бы мы много лет не
расставались ни на минуту, а потом стали пропадать, возможно, возникли бы
проблемы. А так мы всегда в разъездах. К тому же рядом с Лизой в Майами дедушка
— мой папа, прогрессивная бабушка — его жена, мой брат Миша, который старше
Лизы всего на 10 лет. Они с дочкой очень дружны, хотя Миша не раз резко
высказывался по поводу Лизиных экспериментов с внешностью — красные волосы, вишневая
помада и прочее.
— А вы как воспринимали новый имидж дочки?
— Как стихийное бедствие, которое когда-нибудь все-таки закончится.
По-настоящему меня расстроили только «туннели» в ушах — это когда в обычную
дырочку из-под сережек вставляются толстые кольца, которые растягивают
отверстие до неимоверных размеров. До этого Лиза позвонила и спросила: «Можно я
еще одну дырочку в ухе проколю?» Я говорю: «Если пообещаешь, что это последний
эксперимент с твоим телом, что не будет в будущем украшений ни в пупке, ни на
бровях или языке, ни татуировок, то я разрешаю». Прилетаем мы из очередного
тура, а у Лизы в ушах эти жуткие «туннели». Дочь увидела нашу реакцию и быстро
говорит: «Ты же разрешила дырочки в ушах...» Я в ответ возмутилась: «Разве ж
ЭТО дырочки!» А она: «Мам, я просто не знала, как это сказать по-русски...» Еле
уговорила Лизу от этих «туннелей» все-таки избавиться.
— Дети из богатых семей часто требуют у «предков» дорогую одежду, большие
суммы на карманные расходы. У вас есть такие проблемы?
Леонид: То, что мы богатые, — это слишком громко сказано, я думаю, правильнее
говорить — обеспеченные. По меркам Москвы мы мелкие предприниматели с громкими
именами. Богатые люди обитают в ином мире, который мы иногда наблюдаем с другой
стороны — со сцены, когда выступаем на корпоративах, например. Нашим ремеслом
состояние не сколотить. К тому же деньги достаются адским трудом, и дети об
этом знают. Они в курсе, как зарабатываются деньги на жизнь, на учебу за
границей и вообще на достойное существование нашей большой семьи.
Леонид: У дочек нет никаких «звездных» замашек. Они нормальные девчонки —
подростки из обычных школ, со своими горестями и радостями, переживаниями и
победами, только, на мой взгляд, конечно, очень талантливые. Лиза на день
рождения просит не сапоги от-кутюр, а гитару Gibson. Да, она стоит дорого, три
тысячи долларов, и эта покупка может выглядеть нашим «звездным» самодурством.
Но дочке же гитара нужна для дела, и потом, такие инструменты — это навсегда!
Полька тоже знает, что у нее есть папа, который присылает карманные деньги,
помогает платить за учебу и, если что-то случится, всегда выручит. Но она не
будет клянчить сумку или сапоги за тысячу долларов. Деньги необходимы, но
опасны — иногда неоправданно дорогая вещь делает тебя в глазах нормальных людей
напыщенным идиотом. Слава богу, мои дочки это понимают.
— Почему Вы перестали сочинять для Анжелики? Песни в ее новом альбоме
«Сумасшедшая» написаны другими авторами…
Анжелика: Другими. И дело тут не в Лёне. В отличие от мужа я в плане музыки
натура ветреная. Он — фанат определенного стиля, а я всеядна. И потом, для Лени
женское исполнение — это всегда мягкость, лирика. А мне иногда хочется проявить характер, спеть с надрывом. Но Леня, как автор, против
женских революций!
Леонид: Что бы я ни написал, всегда слышно: «Это Агутин». Еще я вижу Анжелику
определенным образом и ничего поделать не могу, а ей нужно искать другие формы
изложения и раскрывать свой талант. Артист должен «переодеваться».
— Леонид, говорят, «45 — баба ягодка опять». Относится ли это выражение к
мужчинам? Вы чувствуете, что наступает вторая молодость?
— Молодость не может быть второй, к сожалению. В 35 лет я понял, что она
ушла безвозвратно. Да, сейчас у меня полно сил, планов, творческой энергии, и я
даже могу позволить себе бесшабашные выходки. Но все равно это только подобие
молодости... Ибо взрослая жизнь штука довольно скучная. И смириться с этим
ощущением я не могу до сих пор. Не буду уверять вас, что в 45 лет я чувствую
себя юношей. Но прошедшие годы не только забирают, они кое-что и прибавляют.
Мне очень нравится мой жизненный и музыкальный опыт. Я с радостью думаю о том,
что у меня живы и здоровы родители, рядом со мной любимая женщина и почти уже
взрослые дети. И они как раз сейчас гостят у нас — а это лучший подарок.
Комментариев нет:
Отправить комментарий